Че, – говорят, – не перерисовываешь Цветкову? Кажный день, – говорят, – обещал.
Настроение паскудное, вот и не рисую. Но раз доебались, то АК.
Вот возьмем например это.
Это например, что, блять, такое? Это морщины? Вот эти восемь черточек? Да вы, должно быть, не смешно шутите мне тут.
Чего здесь больше? Юлиной криворукости? Женской боязни старости?
А может все дело в том что нет у Юли не бабушки, не старой матушки. Нет кого-то с настоящей сединой и морщинами?
Чтоб личико как печеное яблочко, чтоб шейка как у черепашки. И глаза блестят только когда слезятся. Слезятся потому что старенькая. И потому что жизнь прошла, и была красивой а теперь вот морщины эти все. И потому что внук или внучкесса, неслух, горюшко бабушкино и вообще долбоеб малолетний. И кто сегодня на детской площадки от бабушки убегал?
А теперь сидит, как ни в чем не бывало, увлеченно пытается пальцами своими мелкими бабушке морщины разгладить. Но что-то выходит не очень.
