Многие выкатывают предъявы к Тартаковскому. От “люди и динозавры жили в разное время же” до “откуда в рыбе столько крови”
Что ж видимо пришло времечко поговорить об условностях в худпроизведениях.
Условности в худе бывают двух типов.
Хорошие и плохие.
1) Начнем с плохих. Это те условности которые могут даже помочь автору, особенно бесталантному, но помешают зрителю. И под зрителем я имею тут не буквоеда, пугвочника и придиру. А того кто настроившись на волну произведения плывет вместе с ней, например подальше от житейских невзгод и людских идиотов. И вдруг, трах-бах! Речные пороги.
Deus ex machina, Мери Сью, незнание матчасти. Ах сколько есть способов облегчить творческую работу графоману если плевать на интересы зрителя-читателя-даже слушателя!
У такого подхода даже находятся свои защитники из “ниггеров”. Вот послушайте что я нашел под роликом Миры о “женском юмористическом фентези”, пожалуй самом графоманском жанре литературы, который вернее было бы назвать “литературным шликаньем”.
“Отвратительно. Да и где само определение жанра? По факту она говорит о любовных романах в стиле юмористического фэнтези. А любовные романы по определению не о сюжете, а о чувствах, и что вы там хотите найти?”
Прикинули, да? Автор в качестве допустимой условности (барабаньчики!) забил на сюжет. Но пока есть “чувства”, то все норм. Причем “чувства” убогие, картонные, неумело эмитирующие действительные людские переживания. Их достаточно криворукому, тупому автору. Ведь у него есть своя аудитория.
Но если вы не настолько же культурно мелки или просто не настолько тупы, вы каждую страницу будете понимать что вам “не докладывают мяса”.
Вообще странно что в наш век повального графоманского самиздата, все ещё бытует мнение что автор того же литературного худпроизведения это что-то заведомо более опытное, интеллектуальное, талантливое чем рядовой его возможный читатель. В то время когда это не так, порой и в отношении к классикам.
Читая высер очередного писаки ты, порой, видишь его личность яснее чем личности героев, всего лишь являющихся проекцией его убогих комплексов и фантазий. Герои всех побеждают на оверпауэре, им все дают, хотя их “достоинства” не заслуживают даже мелочи в переходе, они всех уделывают своим “умом” и “остроумием”, в то время как читая ты в легкую придумываешь десять сочных отлупов на каждую их попытку сострить.
Что позволяет этим сюжетным инвалидам дожить до конца книжки не выебанными в зад бомжами? Авторский произвол. Те самые плохие условности, щедро отсыпанные им демиургом-графоманом.
2) Но хватит о плохом. Давайте о хорошем уже.
Всякая игра имеет свои правила. Правила эти строятся на заранее условленном. Сами по себе условия не плохи и не хороши. Плохи они если служат заплатами на бездарности автора, Хороши если добавляют “игре” фана.
Тут возвращаемся к Тартаковскому и Прималу. Ибо наглядность всегда хороша.
Пещерный человек бьет на вылет динозавра копьем и отрывает ему зуб голыми руками. Зануда мог бы спросить, как же тогда этот динозавр пробирается через кустарник, где хватает острых палок, и как же он тогда просто жует (А другой зануда ударился бы в “обоснования”)?
Но представим что нам сюда довалили типа “реализма” и копье отскочило от твердой шкуры, а челюсть тирекса не выломалась как гнилая доска.
И что бы мы как зрители получили в таком случае? Да ничего. Детский мультик, в худшем его представлении, где все могут стрелять и рубить другдружку часами, без какого либо видимого ущерба.
Тартаковский задал отличные правила игры. Где персонаж может встать через секунду после удара способного расплющить в кровавый блин, и в то же время тот кто его ударил, вдруг становиться хрупок как пенопласт и кровоточит как губка пропитанная ярко красной кровью. Но принимая эти правила игры мы начинаем замечать, что герой по ним не неуязвимая имба. Дающие ему “пауэр” условности, они как возможность Кролика Роджерса вынуть руку из наручников, работает только тогда когда НАДО. А значит нарушения правил не происходит. Значит условности не вызывают эмоционального отчуждения от судьбы героя. Наоборот! Мы крепче прикипаем к нему. Если герой смог выйти на замах, то удар будет сокрушительным, а не “реалистичным” чпоком. Нет вопроса почему герой прячется от тщедушного птеродактиля, но бросается на 9 этажного тирекса. Да нет, придраться-то конечно можно, хули. Вот только надо ли оно нам? Тартаковский как опытный творец ставит условности на службу нам, зрителям, а не нехватке своего таланта. Один раз установив правила, он играет по ним, а не выдумывает постфактум новые, когда понимает что начинает “проигрывать”.
Подобное и отличает действительно талантливого творца стоящего “выше” публики, которой есть смысл и польза играть по его правилам и принимать его условности, от бездарного графомана, который назначает крутизну и превосходство не только своим героям над окружением, но и себе над зрителем, своим авторским произволом.
Dixi